Поле Куликово   ::   Возовиков Владимир

- Я малинку искала-искала… И орешки еще зеленые, а грибочков совсем нет.

- Сухо, вот и нет, - женщина вздохнула. - За малинкой подале идти надоть. Кабы отпустил вчера Бастрык, поели б малинки.

- С молочком вку-усно, - протянула девочка, слабо улыбнувшись. - Васютке я бы целую чашку дала, а себе только ложечку.

- Пойду вот, дочка, снопы вязать, зароблю вам и хлебушка, и молочка. Да еще сулил Бастрык поставить меня коров доить - тетю Дуню ведь замуж отдают в другу деревню. При коровах-то, глядишь, посытнее нам будет, когда и парного кружечку выпрошу. Бастрык, он коли добрый, дак ничего быват. Кабы тятьку нашего не придавило, дак…

Женщина замолчала, уставясь на кучу сушняка, забылась с распущенными волосами. Девочка потянулась к холщовому мешку:

- Хлебушка…

Мать встрепенулась, достала темную краюху, отломив кусок, протянула дочери. Та разделила кусок пополам.

- Васютке оставлю, у него животик болит…

У Фомы дрогнуло сердце: вот они, трехсотлетние старания православной церкви - этакая птаха делит скудный кусок пополам, помня о братике. Сама делит!.. Фома не переставал считать себя духовником.

- Ешь, дочка, Васютке я оставила, Видать, с лебеды у него и болит. Даст бог, пошлет меня Бастрык завтра на жатву, хоть пригоршню ржицы зароблю, свеженького испеку вам…

Девочка отламывала кусочки темного травяного хлеба, подолгу жевала их, растягивая удовольствие, и Фома, глядя на нее, не замечал, как по щеке его течет слеза.