Поле Куликово   ::   Возовиков Владимир

Сенька, озорно щуря рыжие глаза, спросил:

- На жатву, што ль, батюшка?

Монах остро глянул на парня.

- На жатву, сыне, на тое ж самую, что и вас ждет.

- Че ж вы с дубинами-то? Хоть косы прихватили бы.

Монах подмигнул мужикам, ловко перебросил с руки на руку тяжелый дубовый ослоп.

- Господь не велит слугам своим ничьей же крови проливати - ни человеков, ни твари живой. Сие же дубине, оно бескровно.

И со свистом рассек воздух, словно острой саблей.

- Эге! - Сенька изумленно сбил шапку на затылок. - По мне так лучше попасть под басурманскую секиру, нежели под сие дубье.

…Когда вышли на тракт, связывающий Коломну с Боровском, Фрол вел уже полторы сотни ополченцев. В середине колонны приплясывали двое бродяг-скоморохов. Один дудел в сопелку, другой, заламывая красную шапку, звонким речитативом выговаривал:

Бился-рубился Иван Кулаков,

Он много полонил киселя с молоком,

Чашки и ложки он под мед склонил,

Шаньги, пироги во полон положил…

Мужики улыбались, почесывая бороды, будто шли на веселую, мирную работу. Пока скоморох переводил дух, поведав о том, как славный рубака Иван Кулаков отличился перед киевским князем Владимиром Солнышком, посрамив в застолье самых славных богатырей, речь заводил Таршила, и ополченцы теснились к нему.

- Ордынец, он зверь стайный, лютый, што волк, а ты помни: волк, он супротив смелости даже стаей не попрет.

- Верно, - поддакивали бывалые охотники. - От нево, главное, бежать нельзя.