Поле Куликово   ::   Возовиков Владимир

"Государь, выслушай! Гнев твой великий справедлив, но разве мы, воины, дети твои, его заслужили? Сколько раз ходили с тобой в смертные битвы за честь Москвы, за обиды русской земли, а было ль так, чтобы кто-то не исполнил даже малой твоей воли? И много ль наших-то на Пьяне оставалось? Горстка малая. Кабы мы с тобой были там, разве допустили б этакий разброд и небрежение?! Много еще в удельниках своеволия - так ты души воров руками нашими! Суди, государь, приказывай, казни и милуй, а нас, детей своих, не бросай. Не бросай войска, града стольного, народа русского - иначе будешь ты хуже всех крамольников вместе. Не бросай нас в час тяжкий!" Димитрий было отшатнулся, потом шагнул вперед, наклонился, поцеловал старого воина. Тот прижал полу ферязи к лицу, сквозь слезы сказал: "Димитрий Иванович! Погляди на своих седых воевод. Десятилетним отроком в княжеское седло тебя посадили, берегли пуще глаза, не щадя животов, Русь под руку твою собирали. Вырос наш государь, и люб он Москве, народу ее. Теперь бы нам с тобой завершить дело великое, а ты… Беды еще будут и погорше этой, но ты будь тверд - перестоим!" Димитрий встретил блестящий взгляд Боброка, глубоко вздохнул. "Спасибо тебе, Никита Чекан. - Жестко усмехнулся: - С монастырем погодим - во гневе сорвалось. Вороги-то наши небось уж руки потирают. Пусть! А мы будем мечи вострить". Стоящая на коленях толпа радостно качнулась к Димитрию, из заднего ряда пробирался кто-то из бояр, прибежавших с Пьяны. "Казни, государь, казни меня, пса окаянного, - не слушался воеводы, не уберег дружины, вели срубить голову мою воровскую!" Димитрий жестом заглушил крики. "Взыскивать нынче не стану. Виновные сами себя наказали, да так, что лютее казни не придумаешь.