Поле Куликово   ::   Возовиков Владимир

Опущенные, прикрытые ресницами глаза, в фигурах - покорная готовность исполнить любую волю новых господ.

- Вон сколько вас, сирот покинутых! - усмехнулся боярин. - По всему-то стану, поди, целый улус наберется. Придется в Москве ордынский посад строить. Чего молчите? В Москву ведь собирались… Будете в Москве, теперь уж точно.

Воины смеялись, полонянки робко поднимали глаза - такой добродушный смех не может сулить беды.

- Скажите, толмачи, бабам - пусть помогают грузить телеги да костры раздуют. Я велел стадо баранов побольше пригнать, вои наши скоро воротятся - чтоб всем угощения хватило.

- Не промахнись, боярин, - остерег пожилой сотский. - Как бы в котлы яду не подсыпали?

- Проверим. Они первыми из своих котлов угостятся. Да на что этим-то горемычным травить нас теперь? Орда Мамая ушла, а брось мы их тут одних, посередь степи… Ну-ка, спроси - согласны ли они сами остаться?

Толмач перевел, женщины растерянно переглядывались, потом испуганно замотали головами, затараторили: "Москва, якши Москва!"

- То-то, - сощурился боярин. - Во чужую орду - хлебать беду, это они получше нас знают. Давай-ка, орда, за дело, скорее в Москву попадешь! Да поласковей пусть победителей привечают, на пользу пойдет.

Хасан первым взлетел на холм, спрыгнул с лошади, осторожно приблизился к золотому шатру, одолевая трепет. Выйди сейчас Мамай, глядишь, колени сами подломятся и про меч забудешь. Трудно мстить повелителям, кланяться им куда легче.