JК
Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том. 7 :: Гончаров Иван Александрович
Страница: 123 из 1003В истории знала только двенадцатыйгод, потому что mon oncle prince Serge служил в то время и делал кампанию, он рассказывал часто о нем; помнила, что была Екатерина II, еще революция, от которой бежал m-r de Querney, а остальное всё… там эти войны, греческие, римские, что-то про Фридриха Великого – всё это у меня путалось. Но по-русски, у m-r Ельнина, я выучивала почти всё, что он задавал.
– До сих пор всё идет прекрасно. Что же вы делали еще?
– Читали. Он прекрасно читал, приносил книги…
96
– Какие же книги?
– Я теперь забыла…
– Что же дальше, кузина?
– Потом, когда мне было шестнадцать лет, мне дали особые комнаты и поселили со мной mа tante Анну Васильевну, а мисс Дредсон уехала в Англию. Я занималась музыкой, и мне оставили французского профессора и учителя по-русски, потому что тогда в свете заговорили, что надо знать по-русски почти так же хорошо, как по-французски…
– M-r Ельнин был очень… очень… мил, хорош и… comme il faut?.. – спросил Райский.
– Oui, il etait tout-a-fait bien1, – сказала, покраснев немного, Беловодова, – я привыкла к нему… и когда он манкировал, мне было досадно, а однажды он заболел и недели три не приходил…
– Вы были в отчаянии? – перебил Райский, – плакали, не спали ночей и молились за него? Да? Вам было…
– Мне было жаль его, – и я даже просила папá послать узнать о его здоровье…
– Даже! Ну, что ж папá?
– Сам съездил, нашел его convalescent2 и привез к нам обедать.
– До сих пор всё идет прекрасно. Что же вы делали еще?
– Читали. Он прекрасно читал, приносил книги…
96
– Какие же книги?
– Я теперь забыла…
– Что же дальше, кузина?
– Потом, когда мне было шестнадцать лет, мне дали особые комнаты и поселили со мной mа tante Анну Васильевну, а мисс Дредсон уехала в Англию. Я занималась музыкой, и мне оставили французского профессора и учителя по-русски, потому что тогда в свете заговорили, что надо знать по-русски почти так же хорошо, как по-французски…
– M-r Ельнин был очень… очень… мил, хорош и… comme il faut?.. – спросил Райский.
– Oui, il etait tout-a-fait bien1, – сказала, покраснев немного, Беловодова, – я привыкла к нему… и когда он манкировал, мне было досадно, а однажды он заболел и недели три не приходил…
– Вы были в отчаянии? – перебил Райский, – плакали, не спали ночей и молились за него? Да? Вам было…
– Мне было жаль его, – и я даже просила папá послать узнать о его здоровье…
– Даже! Ну, что ж папá?
– Сам съездил, нашел его convalescent2 и привез к нам обедать.