Полусоженное дерево   ::   Кьюсак Димфна

Если стоишь и ждешь, они продолжают писать, будто тебя вовсе не существует, воти приходится ждать, потому что, если скажешь хоть слово, тебя обругают.

Наконец женщина перестала писать, закрыла тетрадь и подняла голову.

— Ну, что тебе?

Она посмотрела на мальчика так, словно впервые в жизни увидела его. Итак, раз уж она спросила, чего ему надо, значит, не считает его вором или мошенником, а признала в нем покупателя, способного заплатить за нужные ему продукты. Кемми осторожно приблизился к прилавку. Он широко улыбнулся, обнажив большие передние зубы, и скороговоркой выпалил:

— Хлеб, мясо, масло и молоко.

— Что? — резко спросила она.

— Для завтрака.

— Я так и подумала. Но когда ты спрашиваешь о чем-нибудь, что нужно сказать?

— О! Пожалуйста.

— Вот так-то лучше. И не забывай, что я не только торгую в магазине, но и заведую почтой. У тебя есть деньги?

Он достал и выложил на прилавок две бумажки. Женщина взглянула на них, потом взяла указательным и большим пальцами, словно они были грязные, и поднесла к свету.

— Откуда это у тебя?

Именно таким голосом говорил тот полицейский, который приезжал в резервацию, вваливался в жилища людей, хватал их вещи и спрашивал: «Это у тебя откуда? А это где взял?»

— Мне дал это дядя, — дрожащим голосом произнес мальчик.

— Какой еще дядя?

Кемми выставил вперед подбородок точно так, как делал его дедушка, указывая направление их деревни.