Поп и работник   ::   Каледин Сергей

В трапезную, с трудом осилив высокий порог, вошла Груша, крохотная, чуть выше стола, в валенках, в двух платках, в телогрейке, подпоясанной фартуком.

– У тебя какой чай, с хоботом? – спросила она как бы незаинтересованно, подсаживаясь к длинному трапезному столу.

– Может, поздороваешься с человеком?

– Который? – Груша завертела головой, заметила Хромова;– Здравствуйте вам!

– Как дочку спраздновали? – Вера Ивановна пододвинула гостье высокую чашку. Она старалась вести себя как можно свободней – будто и не случилось ничего.

– Куда такую тяжесть, бокал дай. – Груша отодвинула чашку. – Хорошо было, зять высказывался…

Вера Ивановна поставила перед ней стакан.

– Этот без ручки, – просипела Груша, отодвигая стакан. Она высмотрела на столе детскую чашку, клейменную «Елочкой», выскребла нее присохшие опивки.

– Груш, а у Толяна Маранцева отца-то вовсе не было?

– Почему? Было. Тут военные до войны стояли. Наши девки им давали. Толян-то от военного. Арина Маранцева потом еще девочку родила, а потом чего-то он ей не понравился, военный, она его прогнала. Очень уж мужик толстый был. Как Петров. Куда такой… К тебе милиция приходила?

Хромов перестал жевать.

– Делать нечего, вот и шастают, людей теребят! Если убег, разве он по деревням пойдет себе на погибель? Он в кустах сидит, волосья ростит, их же налысо броют. – Вера Ивановна налила Груше чаю.

– Крепкий больно, спать не буду.

– Спать она не будет! – хмыкнула Вера Ивановна, подливая кипятку.