Поп и работник   ::   Каледин Сергей

Ухватившись слабой рукой за его ухо, Вера Ивановна зашептала что-то непонятное: капуста, кадка…

– Ладно! – не выдержала акушерка, отгоняя Бабкина. – Никто твоих кадок не тронет! Говна-то!..

– Хозяйственная, – усмехнулся Толян. – Помирать собралась, а за капусту болеет…



9

Бабкин ждал ночи. Время от времени он поднимался котельной: в трапезной и в домике батюшки горел свет. Бабкин спускался к себе в подземелье. Бука терзал кепку ночного гостя, куда-то запропастившегося. Бабкин отнял ее у пса, повесил на сучок стойки.

Включил «Голос Америки». Америка сказала: в Москве полночь. Бабкин выключил приемник и вылез котельной.

В трапезной было темно, в доме батюшки теплилась лампадка.

Стараясь ступать помягче, спотыкаясь в темноте о куски антрацита, Бабкин пошел к сторожке. Шура одна ночевать боялась и перебралась в кирпичный дом.

В сторожке было холодно. Он на ощупь отыскал в кухонном шкафу смятые полиэтиленовые пакеты, консервная открывалка лежала на столе. Он сунул пакеты и открывалку в карман и, придерживая маленькую дверь, чтобы не скрипнула, вышел в прируб, ведущий в сарай. Здесь Вера Ивановна держала свое хозяйство. Бабкин снял с капусты гнет-булыжник, приподнял крышку, она мокро чмокнула. Он снял телогрейку, свитер, засучил рукав до самого плеча и полез голой рукой в холодное пахучее месиво. Банка с деньгами лежала на самом дне, на боку. Вынуть ее было невозможно.