Порфира и олива   ::   Синуэ Жильбер

Соблюдать суровость обихода, печьсяне о насыщении чрева, а лишь о поддержании жизни. Денно и нощно стенать, взывая к Господу. Распростираться ниц у стоп священнослужителей и преклонять колена перед братьями. Ибо всякий, кто повинен в трех непрощаемых грехах, должен принести покаяние и не чаять прощения ни от кого, кроме одного лишь Господа».

— По-моему, здесь все ясно.

— Один лишь Господь может даровать прощение, — в раздумье повторил новый епископ Рима. — То есть надобно влачить свою жизнь, как постыдную болезнь, уповая па посмертное исцеление. И что же, Ипполит, по-твоему, Назареянин оставил нам такое наследие? Стало быть, церковь должна прозябать в ничтожестве? Ведь недуг одного члена — страдание всех?

— А ты хочешь отпускать такие грехи, как убийство, плотские утехи и поношения Духа Святого? Но это значило бы пойти против божественных устоев! Как может признать подобное тот, чье теологическое образование...

— Ты, кажется, забыл, что и я недаром прошел школу Климента Александрийского, — оборвал его Калликст.

— Доброе семя не на всякой почве одинаково всходит. Есть плодородная земля, а бывает и камень дорожный.

Иакинф вытаращил глаза, потрясенный:

— Брат Ипполит!

— Оставь, — обронил Калликст очень спокойно. — Для него я всегда оставался продажным ростовщиком и мошенником.

— Неважно, кто ты! — продолжал священник в ярости. — Но я прошу тебя, я тебя умоляю не публиковать этого эдикта.