Порнография   ::   Гомбрович Витольд

Знала, что это для Фридерика – для его наслаждения – то есть она соглашалась на то, чтобы он ею насладился… Ею, но не одной… А с ним, с Каролем… Ах, так вот оно что! Она понимала, что вдвоем они могут возбуждать, соблазнять… хотя бы Фридерика… и Кароль это понимал, потому что принял участие в игре… Но в таком случае они не были такими уж наивными, как это могло показаться! Они знали о своей соблазнительности! И могли это знать, несмотря на свою в чем-то другом, может быть, глупую юность, так как именно это юность знает лучше зрелости, они были специалистами той стихии, в которой пребывали, накопили опыт в области незрелости тела и незрелости крови. Но в таком случае почему непосредственно друг с другом они вели себя как дети? Невинность? Но ведь они не были невинны по отношению к третьему? Ведь по отношению к третьему они оказались достаточно искушенными! А больше всего меня беспокоило то, что этим третьим был не кто иной, как Фридерик, он, такой осмотрительный, такой сдержанный! И вдруг этот бросок через парк – как ультиматум, как начало военных действий, – этот марш с девушкой к парню? Что это было? Что это могло быть? И не я ли все это вызвал – подсмотрев за ним, открыв его тайное вожделение, его застигли с его тайной – и теперь зверь его затаенных мечтаний, выпущенный из клетки, снюхавшийся с моим зверем, бесновался! И получилось так, что мы, вчетвером, оказались de facto [4] сообщниками в молчании, в тайном помысле, признаться в котором было бы невозможно – стыд парализовывал.

Ее-его колени, четверо колен, в брюках, в юбке (молодых)…

После полудня явился обещанный позавчера Вацлав.