Страница:
127 из 147
Недоумевающий кентавр перебирал ногами на месте, вздрагивая при каждом ударе, косил глазами направо и налево, хрипел, захлест*нутый веревочной петлею, и на его толстом бородатом лице читался отчаянный вопрос: за что бьете?
– Говори!- приказали бичевавшие кентавра…. остановившись пепелохн.
– Что… говорить?- едва слышно просипел Пассий, полузадушенный -
веревкой.
– О чем ты думал, когда предлагал съесть себя? Только правду говори» ДО то снова начнем бить.
– Женщина и конь… нас породили,- забормотал старый кентавр.- Текус, и елдорай.
– Ну и что?,
– Мы не злы, но мы смешны. Мы смешны, а не злы…
– Дальше!
– Мой народ не может больше жить на свете.,
– Почему?
– От нас воняет.
– Ты старая, действительно вонючая, лысая скотина!- вскричал туг одно*глазый древнегреческий плебей, угрожая плетью.- Говори наконец правду! Почему предлагал съесть себя? Твое мясо отравлено? Или невкусно?
– Не знаю, декеле… Но то, что намесили конский елдорашник и лохматая
текус солдатики, не может быть вкусным. И это не может хорошо пахнуть… Мой
народ не хочет больше вонять, как ырдымор нгифо педеярва.
– А тебе-то что?
– Поэтому самая большая его мечта – это серемет дагай. Вот я, чужеземцы, и захотел получить ее из ваших рук. Но вы почему-то не убиваете меня, а бьете,..
– Что он такое несет,- возмутился снова одноглазый и ударил-таки
кентавра плетью по спине.- Скот грязный! Дурачина! Говори дело!;
– О, нет, нет! Тут глубокая мысль!- возразил ему философ Евклид, выступая вперед.
|< Пред. 125 126 127 128 129 След. >|