Поселок   ::   Фолкнер Уильям

Он пошел на кухню, засветил лампу и присел на корточки у плиты, чтобы развести огонь. Двоюродный брат стоял на пороге, тяжело дыша, и глядел, как он набросал в топку щепок, вздул огонь, взял с плиты горшок для кофе, налил в него воды из ведра и поставил горшок обратно. – Неужто у тебя и есть нечего? – спросил брат. Он не ответил. – Но ведь кормовая кукуруза для скотины найдется? Давай хоть ее поджарим. – Огонь в плите разгорелся. Он пощупал горшок, хотя вода и никак не могла нагреться так быстро. Брат глядел ему в затылок. – Слышишь, – сказал он. – Пойдем принесем.

Минк убрал руку с горшка. Он не оглянулся.

– Неси, – сказал он. – А я не голоден.

Брат сопел, стоя в дверях, глядя на его спокойное, потупленное лицо. Теперь его сопение походило на слабый скрежет.

– Ну ладно, – сказал он. – Схожу на конюшню, принесу.

Он шагнул за порог, тяжело затопал по коридору, вышел на заднее крыльцо, а едва ступив на землю, побежал. Он бежал сломя голову в слепой тьме, на цыпочках, обогнул дом и притаился, глядя из-за угла на переднее крыльцо, не дыша, потом подбежал к крыльцу и заглянул в коридор, тускло освещенный лампой из кухни, и на миг снова остановился, – замер, глядя во все глаза. «Ах сукин сын, перехитрил меня, – подумал он. – Удрал черным ходом», – и он взбежал по ступеням, спотыкаясь и чуть не падая, прогрохотал по коридору к кухне и, когда добежал до кухонной двери, увидел, что Минк стоит у плиты, на том же месте, и снова щупает горшок. «Вот гаденыш, сукин сын, душегуб, – подумал он. – Просто не верится.