JК
Поселок :: Фолкнер Уильям
Страница: 376 из 522 – Он держался за горло, и голос у него был хриплый, сухой, каркающий. – Но он, сукин сын, начал разваливаться…
– Кто? – спросил один из негров.
Они стали перешептываться. Потом белки глаз снова обратились к нему.
– Я все сделал правильно, – повторил он. – Но этот сукин сын…
– Молчи, белый человек, – сказал негр. – Молчи. Не морочь нам голову.
– Все было бы правильно, – сказал он хриплым шепотом. И тут голос совсем изменил ему, и он, не выпуская решетки, другой рукой держался за горло, а негры глядели на него, сбившись в кучу, и глаза их неподвижно сверкали в меркнущем свете. А потом они все разом повернулись и побежали к лестнице, он услышал чьи-то неторопливые шаги, и почуял запах еды, и прильнул к решетке, чтобы увидеть лестничную площадку. «Неужто они хотят накормить этих черномазых раньше, чем белого человека?» – подумал он, вдыхая запах кофе и ветчины.
3
Под эту зиму выдалась осень, которая долго была памятна людям, по ней отсчитывали годы и припоминали события. Засушливая летняя жара – ослепительные дни, когда даже листья на дубах пожухли и увяли, ночи, когда стройные ряды звезд словно бы в холодном, немигающем удивлении взирали на землю, задыхающуюся в пыли, – наконец спала, и три недели бабьего лета истомленная зноем земля, древняя Лилит [37] , царствовала, повелевала и владычествовала в эту пору мнимого небытия старой, неумирающей куртизанки.
– Кто? – спросил один из негров.
Они стали перешептываться. Потом белки глаз снова обратились к нему.
– Я все сделал правильно, – повторил он. – Но этот сукин сын…
– Молчи, белый человек, – сказал негр. – Молчи. Не морочь нам голову.
– Все было бы правильно, – сказал он хриплым шепотом. И тут голос совсем изменил ему, и он, не выпуская решетки, другой рукой держался за горло, а негры глядели на него, сбившись в кучу, и глаза их неподвижно сверкали в меркнущем свете. А потом они все разом повернулись и побежали к лестнице, он услышал чьи-то неторопливые шаги, и почуял запах еды, и прильнул к решетке, чтобы увидеть лестничную площадку. «Неужто они хотят накормить этих черномазых раньше, чем белого человека?» – подумал он, вдыхая запах кофе и ветчины.
3
Под эту зиму выдалась осень, которая долго была памятна людям, по ней отсчитывали годы и припоминали события. Засушливая летняя жара – ослепительные дни, когда даже листья на дубах пожухли и увяли, ночи, когда стройные ряды звезд словно бы в холодном, немигающем удивлении взирали на землю, задыхающуюся в пыли, – наконец спала, и три недели бабьего лета истомленная зноем земля, древняя Лилит [37] , царствовала, повелевала и владычествовала в эту пору мнимого небытия старой, неумирающей куртизанки.