JК
Пошехонская старина :: Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович
Страница: 344 из 733И что этим французам нужно? Был у них настоящий король – другого взяли. Теперь и этого не хотят.
– Пустой народ. Цирульники да портные.
– Цирульники, а республики хотят. И что такое республика? Спроси их, – они и сами хорошенько не скажут. Так, руки зудят. Соберутся в кучу и галдят. Точь-в-точь у нас на станции ямщики, как жеребий кидать начнут, кому ехать. Ну, слыханное ли дело без начальства жить!
– Вон у нас Цынский (обер-полициймейстер) только месяц болен был, так студенты Москву чуть с ума не свели! И на улицах, и в театрах чуделесят да и шабаш! На Тверском бульваре ям нарыли, чтоб липки сажать, а они ночью их опять землей закидали. Бот тебе и республика! Коли который человек с умом – никогда бунтовать не станет. А вот шематоны да фордыбаки…
– Хорошие-то французы, впрочем, не одобряют. Я от Егорова к Сихлерше note 27 забежал, так она так-таки прямо и говорит: «Поверите ли, мне даже француженкой называться стыдно! Я бы, говорит, и веру свою давно переменила, да жду, что дальше будет».
– Что ж, милости просим! чего ждать!
– Как это они веру, папенька, переменяют? – допытывается тетенька Федуляева, – неужто их…
– Так, возьмут, разденут, да в чем мать родила и окунают, – смеется дедушка.
– Чай, стыдно?
– Стыдись не стыдись, а коли назвался груздем, так полезай в кузов.
В таких разговорах проходит до половины девятого. Наконец мужчины начинают посматривать на часы, и между присутствующими происходит движение. Все одновременно снимаются с мест и прощаются.
– Пустой народ. Цирульники да портные.
– Цирульники, а республики хотят. И что такое республика? Спроси их, – они и сами хорошенько не скажут. Так, руки зудят. Соберутся в кучу и галдят. Точь-в-точь у нас на станции ямщики, как жеребий кидать начнут, кому ехать. Ну, слыханное ли дело без начальства жить!
– Вон у нас Цынский (обер-полициймейстер) только месяц болен был, так студенты Москву чуть с ума не свели! И на улицах, и в театрах чуделесят да и шабаш! На Тверском бульваре ям нарыли, чтоб липки сажать, а они ночью их опять землей закидали. Бот тебе и республика! Коли который человек с умом – никогда бунтовать не станет. А вот шематоны да фордыбаки…
– Хорошие-то французы, впрочем, не одобряют. Я от Егорова к Сихлерше note 27 забежал, так она так-таки прямо и говорит: «Поверите ли, мне даже француженкой называться стыдно! Я бы, говорит, и веру свою давно переменила, да жду, что дальше будет».
– Что ж, милости просим! чего ждать!
– Как это они веру, папенька, переменяют? – допытывается тетенька Федуляева, – неужто их…
– Так, возьмут, разденут, да в чем мать родила и окунают, – смеется дедушка.
– Чай, стыдно?
– Стыдись не стыдись, а коли назвался груздем, так полезай в кузов.
В таких разговорах проходит до половины девятого. Наконец мужчины начинают посматривать на часы, и между присутствующими происходит движение. Все одновременно снимаются с мест и прощаются.