Страница:
430 из 733
Возражательниц не случалось; только Акулина-ключница не упускала случая, чтобы не прикрикнуть на нее:
– Закаркала, ворона, слушать тошно! Повинуйтесь да повинуйтесь! и без тебя знают!
Да еще матушка, подслушавши разговор, откликалась из коридора:
– Ты что, бунтовщица, мутишь! доедай свое, да и отправляйся в боковушку!
– Я не мучу, а добру учу, – возражала Аннушка, – я говорю: ежели господин слово бранное скажет – не ропщи; ежели рану причинит – прими с благодарностью!
– Так по-твоему, значит, господа только и делают, что ругаются да причиняют раны рабам?
– Я не говорю: только и делают, я говорю: если господин раны причинит…
– Ну хорошо: пусть будет по-твоему: если причинит… а дальше что?
– А потом, сударыня, бог рассудит.
– То-то «бог рассудит»! Велю я тебя отодрать на конюшне и увижу, как ты благодарить меня будешь!
– И буду благодарить. В ножки, сударыня, поклонюсь.
Дальнейших последствий стычки эти не имели. Во-первых, не за что было ухватиться, а во-вторых, Аннушку ограждала общая любовь дворовых. Нельзя же было вести ее на конюшню за то, что она учила рабов с благодарностью принимать от господ раны! Если бы в самом-то деле по ее сталось, тогда бы и разговор совсем другой был. Но то-то вот и есть: на словах: «повинуйтесь! да благодарите!» – а на деле… Держи карман! могут они что-нибудь чувствовать… хамы! Легонько его поучишь, а он уже зубы на тебя точит!
– Ешь-ка, ешь! лучше не слушать тебя, срамницу! – заключала матушка, удаляясь восвояси.
Однажды, однако, матушка едва не приняла серьезного решения относительно Аннушки. Был какой-то большой праздник, но так как услуга по дому и в праздник нужна, да, сверх того, матушка в этот день чем-то особенно встревожена была, то, натурально, сенные девушки не гуляли.
|< Пред. 428 429 430 431 432 След. >|