JК
После дождичка в четверг :: Орлов Владимир
Страница: 34 из 471 — Беата Тышкевич. У меня в машине она еще приятней. Дитя большого города… А эта?
Терехов вспомнил, как вчера толкали ребята влезшую в грязь машину Чеглинцева и как потом заглядывали в кабину и все посматривали на знойных женщин, приклеенных к зеленому металлу, и голубые глаза Беаты улыбались им из сладкой нездешней жизни. И тут Терехов вспомнил снова весь вчерашний день, и ему стало тоскливо, и он понял, что забрел в эту пропахшую мясом комнату Чеглинцева поневоле, что просто он оттягивает визит к Олегу с Надей, а явиться к ним надо хотя бы из вежливости.
— Ты все хотел мне рассказать, — мрачно проговорил Терехов, — как взял этого медведя.
— Значит, так, — сказал Чеглинцев, — иду я по лесу. Доверчивый и тихий, — знаешь меня, и тут навстречу он. С газетой в руке. «Привет», — говорит и протягивает мне лапу. Я удивился: откуда он меня знает? Но руку ему пожал. И тут он — раз! — и на землю. Слабый какой-то…
— Значит, с газетой…
— Трепач, — захохотал Испольнов и показал свой золотой зуб, — вот треплет!
— А чего? Он может, — сказал Терехов. — Ему ничего не стоит.
Терехов представил вдруг Чеглинцева в тайге, молодца из добрых старых сказок, с рогатиною в руках, нет, с руками-рогатинами, тренированными черными гирями, все же хорошо, что такие люди ходят по земле.
— Сейчас, сейчас, — пообещал Соломин.
Терехов вспомнил, как вчера толкали ребята влезшую в грязь машину Чеглинцева и как потом заглядывали в кабину и все посматривали на знойных женщин, приклеенных к зеленому металлу, и голубые глаза Беаты улыбались им из сладкой нездешней жизни. И тут Терехов вспомнил снова весь вчерашний день, и ему стало тоскливо, и он понял, что забрел в эту пропахшую мясом комнату Чеглинцева поневоле, что просто он оттягивает визит к Олегу с Надей, а явиться к ним надо хотя бы из вежливости.
— Ты все хотел мне рассказать, — мрачно проговорил Терехов, — как взял этого медведя.
— Значит, так, — сказал Чеглинцев, — иду я по лесу. Доверчивый и тихий, — знаешь меня, и тут навстречу он. С газетой в руке. «Привет», — говорит и протягивает мне лапу. Я удивился: откуда он меня знает? Но руку ему пожал. И тут он — раз! — и на землю. Слабый какой-то…
— Значит, с газетой…
— Трепач, — захохотал Испольнов и показал свой золотой зуб, — вот треплет!
— А чего? Он может, — сказал Терехов. — Ему ничего не стоит.
Терехов представил вдруг Чеглинцева в тайге, молодца из добрых старых сказок, с рогатиною в руках, нет, с руками-рогатинами, тренированными черными гирями, все же хорошо, что такие люди ходят по земле.
— Сейчас, сейчас, — пообещал Соломин.