После дождичка в четверг   ::   Орлов Владимир

— Я буду тебя ждать.

— Ну подожди… А зачем?

— Когда мужчина уходит в армию, его обязательно должна ждать женщина…

— А ты, значит, женщина…

— Я люблю тебя, Терехов.

— Ну ладно, — сдался Терехов, — пиши письма, присылай фотокарточки…

— Хорошо бы, началась война. Я бы тоже пошла на фронт. Тебя бы ранили, а я вынесла бы тебя из-под пуль…

— Что ты несешь!

— Я была бы медсестрой…

— Ты не знаешь, что такое война? Ты забыла, что твоя мать погибла в сорок третьем?

— Нет. Пусть на этой войне никою не убьют. Только тебя ранят.

— Знаешь что, — сказал Терехов, — ты так накаркаешь. Выбери кого-нибудь другого. Узнай, кто у нас любит госпитали, и давай…

Она отвернулась, стояла молча: обиделась, наверное. Все это она вбила себе в голову всерьез. Терехов не знал, какие слова ей сказать, все-таки он был на нее сердит. И в то же время он чувствовал себя перепачканным маляром, оказавшимся в забитом автобусе рядом с девчонкой, надевшей платье с иголочки. Он даже старался идти шагах в двух от Нади, на всякий случай: вдруг ее сказка кончается поцелуем перед разлукой? Ему хотелось говорить слова грубые и пошлые, чтобы поняла она, с кем имеет дело. Он даже был готов сказать ей, что ночевать сегодня он пойдет к своей «бабе», одной из незамужних ткачих, и та уж не будет фантазировать об их будущем.

— Сколько тебе лет? — спросил Терехов.

— Пятнадцатый… Пятнадцать.