После дождика в четверг   ::   Орлов Владимир Викторович

Наслышался разговоров о конфликте поколений… А я жертвовала всем, растила тебя…» – «Ну ладно, ну ладно, не будем об этом, не будем, – разволновался тогда Олег, – пусть все остается, как было…»

Если бы она расплакалась, если бы слабость или растерянность появились бы тогда в ее глазах, в ее лице, Олег, наверное, не выдержал, подошел бы к ней и обнял ее и голову ее успокоил на своем плече. Но лицо у матери было суровым и сердитым, говорила она энергично, деловым своим голосом, как будто в кабинете отчитывала товарища за ошибки и заблуждения, и слова находила такие, которые Олега не трогали. «Подумай, повзрослей», – закончила мать. «Хорошо, хорошо…» – уныло пообещал ей Олег.

Больше он никогда не возвращался к этому разговору и не хотел выяснять с ней отношения. Все было бы проще, если бы его отчуждение было вызвано обидой, нанесенной ему матерью, несправедливостью ее. Но дело было не во взаимных обидах и недоразумениях, а в том, что мать стала человеком, по понятиям Олега, не отвечающим требованиям общества, шагнувшего вперед. Он понимал, что это противоестественно – не любить мать, но и не хотел заниматься ханжеством и доказывать самому себе, что он любит ее. Да, он был ее сыном, она дала ему жизнь, и он готов был заботиться о ней, но любить он ее не мог. Временами он даже чувствовал, что ненавидит ее, он гнал эти мысли, называл их кощунственными, но менялось ли от этого его отношение к ней? Они были чужими людьми.

– Что? Что ты говоришь? – спросил Олег.

– Я? Ничего… – сказала Надя.

– Мне показалось… А Терехов все не идет…

– Он может совсем не прийти.

– Он обещал… Ну ладно, ты мне не мешай.