Страница:
6 из 18
— Иди в ванную, — тем же равнодушным голосом сказала ему госпожа Форбс, — умойся тщательно и возвращайся есть.
Мне стало его невероятно жаль, потому что я знал, как страшно ему в сумерки идти одному в другой конец дома и оставаться в ванной столько времени, сколько нужно, чтобы умыться. Но он вернулся очень скоро, в чистой рубашке, бледный; было видно, что он старается подавить дрожь, и он очень хорошо выдержал строгую проверку своей опрятности. Потом госпожа Форбс отрезала кусок мурены и приказала продолжать. С большим трудом, но я проглотил еще кусочек. Зато мой брат даже не взял в руки вилку.
— Я эту рыбу есть не буду — сказал он.
Решимость его не есть рыбу была так очевидна, что госпожа Форбс не стала с ним спорить.
— Хорошо, — сказала она, — но ты не получишь сладкого.
То, что мой брат отделался таким легким наказанием, придало мне смелости. Я положил на тарелку крест-накрест нож и вилку, как, учила нас госпожа Форбс, полагается делать, когда ты кончил есть, и сказал:
— Я тоже не буду есть сладкое.
— И телевизор смотреть не будете, — сказала она.
— И телевизор смотреть не будем, — сказал я. Госпожа Форбс положила на стол салфетку, и мы все трое
встали, чтобы помолиться. Потом, предупредив, что за время пока она закончит ужин, мы должны уснуть, она отослала нас в спальню. Все наши поощрительные баллы аннулировались, и только набрав по двадцать мы снова могли бы лакомиться се пирожными с кремом, ее ванильными тортами, ее воздушными бисквитными пирогами со сливами, подобных которым нам уже не увидеть никогда.
|< Пред. 4 5 6 7 8 След. >|