Последние залпы   ::   Бондарев Ю В

Не раз ловил себя Новиков на том, что его непривычно смущала постоянная вызывающая смелость санинструктора, - он почувствовал, что покраснел на виду мгновенно притихших солдат, и, разозленный на себя за это, резко сказал:

- Вы всегда неудачно шутите, товарищ санинструктор! - И, повернувшись к лейтенанту Овчинникову, договорил тоном приказа: - Прекратить! Что это за веселье? С какой радости? Всем отдыхать!

Лейтенант Овчинников, самолюбиво сузив светло трезвые глаза на недопитый стакан, спросил:

- За что вы, товарищ капитан? Мой день рождения. Не признаете? Двадцать шесть стукнуло. Лягалов, налей комбату! Ломанем, товарищ капитан?.. Чтоб пыль на всю Европу, а?

Замковый Лягалов, солдат пожилой, некрасивый, низкорослый, обросший золотистой щетинкой на худых щеках, помигал конфузливо на Овчинникова, на комбата, неуверенно налил из фляги полную кружку, протянул Новикову:

- Товарищ капитан, не побрезгуйте, стадо быть... Чистая-а!

Считался Лягалов непьющим, и то, что он пил сейчас и протягивал кружку, вконец испортило настроение Новикову. Он оттолкнул руку Лягалова, криво усмехнулся:

- Поздравляю. - И, ссутулившись, шагнул к двери.

Уже на пороге услышал позади себя неловкую тишину, и стало ему неприятно оттого, что он только что внес в землянку, к солдатам Овчинникова, которых любил, холод и раздражение. Он знал, что Лена была развращена постоянным мужским вниманием, - это, разумеется, было связано с ее прошлой службой в полковой разведке.