JК
Угол атаки :: Таманцев Андрей
Страница: 406 из 422 — Он подумал и самокритично добавил:
— Возможно, есть и более научное объяснение. Но я до него не доучился. Поэтому многое осталось загадкой. Вот, например, разницу между комедией, драмой и трагедией я понял, а чем отличается фабула от сюжета, до сих пор точно не знаю. Догадываюсь, конечно, но очень смутно. В искусстве вообще много загадочного.
Боцман обдумал его слова и сказал:
— Насчет комедии — ясно. Это когда смешно. А какая разница между драмой и трагедией? Артист разъяснил:
— В драме все может быть и так, и эдак. В последнюю минуту могут примчаться менты и вызволить героя и трепетную героиню из рук бандитов. Может, как в нашем случае, подоспеть спецподразделение антитеррористического центра и в лице младшего лейтенанта Ковшова поставить финальную точку в драме, произнеся универсальное выражение «ексель-моксель». Или, как в добрые старые времена, о которых в театральном мире ходят легенды, на партсобрании может встать седоусый токарь-многостаночник и сказать: «А вот я, товарищи, считаю, дык, что это не по-партейному». А в трагедии — без вариантов. Герою обязательно придет п….ц. И он это знает. Но он клал на это с прибором. Поэтому он и герой.
Артист немного помолчал и заключил:
— Жизнь, в сущности, — это трагедия. Ибо финал ее предрешен. И сколько бы ты ни прожил, от этого черточка между датой рождения и датой смерти не станет длинней.
Нет, не станет.
— Возможно, есть и более научное объяснение. Но я до него не доучился. Поэтому многое осталось загадкой. Вот, например, разницу между комедией, драмой и трагедией я понял, а чем отличается фабула от сюжета, до сих пор точно не знаю. Догадываюсь, конечно, но очень смутно. В искусстве вообще много загадочного.
Боцман обдумал его слова и сказал:
— Насчет комедии — ясно. Это когда смешно. А какая разница между драмой и трагедией? Артист разъяснил:
— В драме все может быть и так, и эдак. В последнюю минуту могут примчаться менты и вызволить героя и трепетную героиню из рук бандитов. Может, как в нашем случае, подоспеть спецподразделение антитеррористического центра и в лице младшего лейтенанта Ковшова поставить финальную точку в драме, произнеся универсальное выражение «ексель-моксель». Или, как в добрые старые времена, о которых в театральном мире ходят легенды, на партсобрании может встать седоусый токарь-многостаночник и сказать: «А вот я, товарищи, считаю, дык, что это не по-партейному». А в трагедии — без вариантов. Герою обязательно придет п….ц. И он это знает. Но он клал на это с прибором. Поэтому он и герой.
Артист немного помолчал и заключил:
— Жизнь, в сущности, — это трагедия. Ибо финал ее предрешен. И сколько бы ты ни прожил, от этого черточка между датой рождения и датой смерти не станет длинней.
Нет, не станет.