Последний поворот на Бруклин   ::   Selby Hubert

Он закурил, включил радио… Элен всё не умолкала… и наконец велел Элен отвязаться от него. Папа, я хочу гулять! Хорошо, хорошо, дай хоть кофе допить, ладно? Он выпил кофе и выкурил сигарету, потом начал одевать Элен, вышвыривая одежду из ящиков комода в поисках нижней рубашки и… где же, черт возьми, твои штанишки?.. кляня Айрин за то, что она перед уходом не выложила детские шмотки. Почему это она вдруг решила, будто он знает, где у нее что лежит? – а Артур всё это время плакал, Элен стояла поодаль, сунув большой палец в рот, и Майк был чертовски зол, потому как не понимал, почему нельзя положить вещи там, где он сможет их найти, и почему, черт подери, она не одела дочь перед уходом, и наконец он послал всё к черту, и Элен расплакалась, а он прикрикнул на нее, велев заткнуться, и затолкнул ее к ней в комнату. Он приготовил себе еще одну чашку кофе и закурил еще одну сигарету, попытавшись не обращать внимания на Артура, но не сумел и понял, что рано или поздно придется его перепеленать – так же, как каждое утро, проснувшись, понимал, что в конце концов придется вставать, – что скоро опять настанет момент, когда он больше не сможет игнорировать это горластое отродье и вынужден будет сменить ссаные пеленки. Черт подери, он просто терпеть не мог пеленать ребенка по утрам! Днем – еще куда ни шло, днем он иногда пеленал сына (бывало и такое), но утром это было омерзительно. Треклятые пеленки пропитывались мочой и чертовски воняли.