JК
Последний праздник :: Гришковец Евгений
Страница: 6 из 21Мне казалось, что мои приятели затевали какую-то интригу против меня и вообще недостаточно мне благодарны за праздник и угощение. Потом папа праздник заканчивал.
— Всё! Давайте-ка по домам. Завтра в школу, — говорил он, — за уроки-то ещё не садились.
Ребята уходили, и становилось пусто…
В кубрике резко включился свет. Но это был не “подъём”. Я всегда за несколько минут до подъёма уже выходил из глубокого сна и либо просыпался и тихонечко долёживал последние тихие минуты, либо полуспал. А тут свет включили неожиданно.
— Аврал! — кричал откуда-то дежурный.
— Снег, падла, перестал, — сказал кто-то, медленно спускаясь с койки.
— Дневальный, сколько времени? — крикнул кто-то.
— Без двадцати три, — услышали мы.
Все медленно, зевая и потягиваясь, стали одеваться, совсем не так, как утром, когда соскакивают с коек махом и одеваются моментально. Никто не хотел идти на снег.
Мы медленно, как подтравленные тараканы, разбредались по местам приборки. На верхней палубе нас обдало свежим ветром. Ветер был холодный и, казалось, чёрный, потому что прилетел он со стороны чёрного шумящего и никогда не замерзающего океана. Но в этом ветре уже чувствовалась весна.
Небо тоже было чёрным и со звёздами, но звёзды виднелись единицами. Похолодало. Снега нападало чертовски много.
Мой участок приборки на верхней палубе находился на полубаке, то есть в носовой части, от надстройки до носового орудия.
— Всё! Давайте-ка по домам. Завтра в школу, — говорил он, — за уроки-то ещё не садились.
Ребята уходили, и становилось пусто…
В кубрике резко включился свет. Но это был не “подъём”. Я всегда за несколько минут до подъёма уже выходил из глубокого сна и либо просыпался и тихонечко долёживал последние тихие минуты, либо полуспал. А тут свет включили неожиданно.
— Аврал! — кричал откуда-то дежурный.
— Снег, падла, перестал, — сказал кто-то, медленно спускаясь с койки.
— Дневальный, сколько времени? — крикнул кто-то.
— Без двадцати три, — услышали мы.
Все медленно, зевая и потягиваясь, стали одеваться, совсем не так, как утром, когда соскакивают с коек махом и одеваются моментально. Никто не хотел идти на снег.
Мы медленно, как подтравленные тараканы, разбредались по местам приборки. На верхней палубе нас обдало свежим ветром. Ветер был холодный и, казалось, чёрный, потому что прилетел он со стороны чёрного шумящего и никогда не замерзающего океана. Но в этом ветре уже чувствовалась весна.
Небо тоже было чёрным и со звёздами, но звёзды виднелись единицами. Похолодало. Снега нападало чертовски много.
Мой участок приборки на верхней палубе находился на полубаке, то есть в носовой части, от надстройки до носового орудия.