Последний сон разума   ::   Липскеров Дмитрий

 — Понял?

Батый ничего не ответил, но спросил:

— Что чувствует воин, когда убивает?

Дато растерялся и, не зная, что ответить, шевелил седыми бровями.

— Ты разве не убивал?

— Я стрелял на войне.

— Значит, убивал.

— Не знаю.

— Как это?

— Я не знаю, попадал или промахивался.

— Зато в тебя попали, — засмеялся Батый. — Пулей! Из свинца!

Дато перекосило.

— Откуда ты это знаешь?

— Мать рассказала.

Старый грузин промолчал и все смотрел на перебинтованный палец мальчика.

— Порезался?

— Да, — отозвался Батый.

— О сталь кинжала?

— Точно.

— Ты еще настолько глуп, что тебя побеждает сталь, которая должна служить! Ты сам себя ранил, тогда как меня ранил враг! В этом большая разница между нами.

Батый не знал, что ответить. Он чувствовал правоту Дато, а оттого злился.

— Мое время еще настанет, — пообещал он и вышел в кухню, в которой встал опять у окна, следя за падающим снегом. Он стоял, уперев руки в бока, и думал — что такое пуля и как она может ранить или убить на расстоянии? От этих вопросов, на которые он не мог найти ответа, все его маленькое существо охватило злобой; неожиданно он подошел к раковине, схватился рукой за кран, коротко напрягся и выдернул его, разрывая металл, словно бумагу. Хлынула фонтаном горячая вода, заливая кухню.

— Дато, — позвал мальчик голосом настолько спокойным, как будто ничего не произошло.

— Что? — отозвался грузин из комнаты.