JК
Угроза вторжения :: Маркеев Олег
Страница: 776 из 837Меня разыграли «в дурака».
Решили подставить? Очередное ритуальное жертвоприношение на Красной площади?
Хрен вам!"
В дверь постучали.
– Да!
– Батоно Георгий. – Давид выглядел, как побитая собака.
– Нашли девчонку?
– Тут такое дело, батоно Георгий... Не дали ее взять.
– Не понял?
– Мы ее возле дома ждали. Она подходит. Только ее крутить начали, тут по нам как шмалять начали... Двоих положили сразу. Машины побили. Еле ушли.
– Девка где?! – Гога почувствовал, как горячая кровь хлынула к щекам.
– Я сам в нее три раза стрелял. Кранты телке, слово даю.
– Крупье замочил, козел... А теперь еще и девку?! – Гога почувствовал, что звереет. Но сил сдерживаться уже не было, в глазах полыхали красные круги. – Я тебе сказал, живой ее брать!!!
Давид круглыми от страха глазами смотрел на медленно приближающегося хозяина. Гога резко присел, сгреб парня медвежьей хваткой и, уже не соображая, что делает, кровь ударила в голову, бросил когда-то коронным приемом через себя. Рывок вышел таким мощным, что Давид вырвался из рук, перевернулся в воздухе и мешком, так падают набитые тряпьем манекены в борцовском зале, рухнул спиной на стол. Он заорал, лицо сжалось, стало морщинистым, как у захлебнувшегося криком младенца. Гога сбросил его на пол, бил ногами, пока тот не замолчал, обмякнув. Бил, выгоняя из себя страх, бил, вымещая унижение, бил за предательство.
Решили подставить? Очередное ритуальное жертвоприношение на Красной площади?
Хрен вам!"
В дверь постучали.
– Да!
– Батоно Георгий. – Давид выглядел, как побитая собака.
– Нашли девчонку?
– Тут такое дело, батоно Георгий... Не дали ее взять.
– Не понял?
– Мы ее возле дома ждали. Она подходит. Только ее крутить начали, тут по нам как шмалять начали... Двоих положили сразу. Машины побили. Еле ушли.
– Девка где?! – Гога почувствовал, как горячая кровь хлынула к щекам.
– Я сам в нее три раза стрелял. Кранты телке, слово даю.
– Крупье замочил, козел... А теперь еще и девку?! – Гога почувствовал, что звереет. Но сил сдерживаться уже не было, в глазах полыхали красные круги. – Я тебе сказал, живой ее брать!!!
Давид круглыми от страха глазами смотрел на медленно приближающегося хозяина. Гога резко присел, сгреб парня медвежьей хваткой и, уже не соображая, что делает, кровь ударила в голову, бросил когда-то коронным приемом через себя. Рывок вышел таким мощным, что Давид вырвался из рук, перевернулся в воздухе и мешком, так падают набитые тряпьем манекены в борцовском зале, рухнул спиной на стол. Он заорал, лицо сжалось, стало морщинистым, как у захлебнувшегося криком младенца. Гога сбросил его на пол, бил ногами, пока тот не замолчал, обмякнув. Бил, выгоняя из себя страх, бил, вымещая унижение, бил за предательство.