Последняя глава (Книга 2)   ::   Голсуорси Джон

- Пожалуй, только это и приятно на свете!

- Поэтому вы пишете стихи?

Дезерт расхохотался.

- По-моему, и вы могли бы писать стихи.

- Не стихи, а вирши.

- Лучшее место для поэзии - пустыня. Вы бывали в пустыне?

- Нет. Но мне очень хочется. - И, сказав это, Динни сама удивилась, вспомнив, как ее раздражал американский профессор и его "бескрайние просторы прерий". Впрочем, трудно было себе представить людей более несхожих, чем Халлорсен и этот смуглый мятущийся человек, который сидел напротив, уставившись на нее своими странными глазами, так что по спине у нее снова побежали мурашки. Разломив булочку, она сказала:

- Вчера я ужинала с Майклом и Флер.

- Да! - Губы его скривились. - Когда-то я вел себя из-за Флер как последний дурак. Она великолепна - в своем роде, правда?

- Да. - Но взгляд ее предостерегал: - "Не вздумайте говорить о ней гадости!"

- Изумительная оснастка и самообладание.

- Думаю, что вы ее плохо знаете, - сказала Динни. - А я не знаю совсем.

Он наклонился к ней поближе:

- Верная душа! Где вы этому научились?

- Девиз моего рода: "Верность", - правда, это могло бы меня от нее отвратить.

- Боюсь, я не понимаю, что такое верность, - произнес он отрывисто. Верность - чему? кому? Все так зыбко на этом свете, так относительно. Верность - это свойство косного ума либо попросту предрассудок и уж, во всяком случае, - отказ от всякой любознательности.

- Но ведь чему-то на свете стоит соблюдать верность? Ну хотя бы кофе или религии...