JК
Последняя глава (Книга 3) :: Голсуорси Джон
Страница: 46 из 350Клубы - это безопасные комфортабельные убежища, защищенные от женщин и всяких обязательств перед ними, и как только мужчина попадает в клуб, у него появляется тотчас же независимо-пренебрежительный вид. Кроме того, "Кофейня" - один из самых старинных клубов и битком набита завсегдатаями, людьми, которых невозможно представить себе вне ее стен. "Нет! - решил он. - Пойду где-нибудь перекушу и посмотрю в Друри-Лейн новую пьесу".
Он достал место довольно далеко от сцены, в одной из верхних лож, но зрение у него было прекрасное, и ему было хорошо видно. Скоро он весь ушел в развернувшиеся перед ним картины. Он так долго жил вдали от Англии, что теперь испытывал к ней даже какую-то нежность. Живописная панорама ее истории за последние тридцать лет очень взволновала Крума, хотя он и не признался бы в этом никому из сидевших рядом с ним зрителей. Бурская война, смерть королевы Виктории, гибель "Титаника", мировая война и заключение мира, встреча 1931 года... Если бы его спросили потом, какое все это произвело на него впечатление, он, вероятно, ответил бы: "Замечательно! Но мне стало грустно". Когда он сидел в театре, он чувствовал нечто большее, чем грусть: в нем говорила тоска влюбленного, который тщетно жаждет соединиться со своей возлюбленной, и он испытывал такое ощущение, словно его, несмотря на все попытки устоять, все время швыряет из стороны в сторону. Когда он выходил, в его ушах звучали последние слова пьесы: "Величие, достоинство и мир!" Это волнует, и вместе с тем - какая чертовская ирония! Он вынул из портсигара папиросу и закурил.
Он достал место довольно далеко от сцены, в одной из верхних лож, но зрение у него было прекрасное, и ему было хорошо видно. Скоро он весь ушел в развернувшиеся перед ним картины. Он так долго жил вдали от Англии, что теперь испытывал к ней даже какую-то нежность. Живописная панорама ее истории за последние тридцать лет очень взволновала Крума, хотя он и не признался бы в этом никому из сидевших рядом с ним зрителей. Бурская война, смерть королевы Виктории, гибель "Титаника", мировая война и заключение мира, встреча 1931 года... Если бы его спросили потом, какое все это произвело на него впечатление, он, вероятно, ответил бы: "Замечательно! Но мне стало грустно". Когда он сидел в театре, он чувствовал нечто большее, чем грусть: в нем говорила тоска влюбленного, который тщетно жаждет соединиться со своей возлюбленной, и он испытывал такое ощущение, словно его, несмотря на все попытки устоять, все время швыряет из стороны в сторону. Когда он выходил, в его ушах звучали последние слова пьесы: "Величие, достоинство и мир!" Это волнует, и вместе с тем - какая чертовская ирония! Он вынул из портсигара папиросу и закурил.