JК
Повесть о Старом Поселке :: Маканин Владимир Семенович
Страница: 67 из 105Сашук похрапывал. В окне был виден темноватый силуэт человека.
— Не боишься, родненький?
— Давай, давай, собаки. Что случится, то случится. — И дядька Ваня встал.
Он двинулся прямо к окну, заводя кулак в сторону для удара. Тот не стал дожидаться — спрыгнул с завалинки. И теперь они маячили там, в темноте.
— Га-га-га-га! — захохотал дядька Ваня. — Что, собаки? Или боязно?
— А может, выйдешь к нам, родненький? — ядовито, но уже не так уверенно произнес голос.
Дядька Ваня схватил топор из угла и прыгнул прямо в окно. Те побежали в близкие кусты, он за ними. Он уже настигал и, сжимая топорище, замахивался для удара — и тут бахнул выстрел. Почти в упор.
Те убежали. Была тихая и звездная ночь. Дядька Ваня, придерживая живот, полный самодельной крупной дроби, постоял, как бы подумал, затем поднял топор, который он выронил после выстрела, — и вот так, прижимая топор к животу, согнувшись почти вдвое и скрипя зубами от боли, вернулся домой.
Он сел на стул и позвал:
— Сашук.
Тот спал, похрапывал.
Дядька Ваня посидел молча, затем стал бранить себя:
— А еще солдат называется. Выдержки не хватило. Дурак...
В бараке первой от выстрела проснулась жена Сашука Федотова. Ища мужа, она вбежала к дядьке Ване и, мало что поняв, заголосила:
— Ой, убили... Ой, добрые люди, убили!
Тут только проснулся и Сашук. В комнату входили заспанные и наскоро одетые мужчины барака.
— Не боишься, родненький?
— Давай, давай, собаки. Что случится, то случится. — И дядька Ваня встал.
Он двинулся прямо к окну, заводя кулак в сторону для удара. Тот не стал дожидаться — спрыгнул с завалинки. И теперь они маячили там, в темноте.
— Га-га-га-га! — захохотал дядька Ваня. — Что, собаки? Или боязно?
— А может, выйдешь к нам, родненький? — ядовито, но уже не так уверенно произнес голос.
Дядька Ваня схватил топор из угла и прыгнул прямо в окно. Те побежали в близкие кусты, он за ними. Он уже настигал и, сжимая топорище, замахивался для удара — и тут бахнул выстрел. Почти в упор.
Те убежали. Была тихая и звездная ночь. Дядька Ваня, придерживая живот, полный самодельной крупной дроби, постоял, как бы подумал, затем поднял топор, который он выронил после выстрела, — и вот так, прижимая топор к животу, согнувшись почти вдвое и скрипя зубами от боли, вернулся домой.
Он сел на стул и позвал:
— Сашук.
Тот спал, похрапывал.
Дядька Ваня посидел молча, затем стал бранить себя:
— А еще солдат называется. Выдержки не хватило. Дурак...
В бараке первой от выстрела проснулась жена Сашука Федотова. Ища мужа, она вбежала к дядьке Ване и, мало что поняв, заголосила:
— Ой, убили... Ой, добрые люди, убили!
Тут только проснулся и Сашук. В комнату входили заспанные и наскоро одетые мужчины барака.