Повесть о Воронихине   ::   Коничев Константин Иванович

– Не прелюбодействовал ли, не желал ли жены ближнего своего, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его… како речено в заповедях господних?

– Нет, отче, в скоте нужды не имею, а в прелюбодеянии грешен, отче, грешен. Потаенно от супруги своей с девкой-вогулкой грешил, двух деток незаконных прижил. Дочка во младенчестве преставилась, сынок же, при крещении Андреем нареченный, жив и вместе с той девкой-вогулкой под присмотром у дворового человека здравствует…

– Да простит господь прегрешения твои, – молвил протопоп и продолжал: – Чем же, хитростью какою лукавый бес на блуд совратил тебя?

– Красотою, отче. Красотою отменною, коей сам господь возвеличил ту простую, из диких вогульских мест девку…

– Крещеная она? Лет ей от роду сколько? – Протопоп чуть понизил голос и тоном беспристрастия, приличествующим сану, спросил: – По доброй воле ее или по насилию господскому грешил ты с нею?

– Крещеная, отче, Марфой звать. Имя неказистое, а по красоте и дородности тела самой Магдалине не уступит. Лета ее совершенные, зрелые… – Подумав и привстав с коленей, барон сказал смиренно: – Насилью не поддавалась, отче… Другим взял: матери ее дом построить велел… Девке той казны отвалил на воспитание дитяти и нарядами не обидел… А подрастет дитя, к себе возьму, в люди выведу, ибо обличив его с моим зело сходственно.

– Похвальна доброта твоя. – сказал протопоп, убирая с головы барона конец епитрахили, пропахшей ладаном.