Повесть о страннике российском   ::   Штильмарк Роберт

Дородный Иконников, расхаживая по горнице, прикидывал, что домик стоит не меньше как две сотни рублей, а по своей нужде Василий отдаст его сейчас за полцены, коли он, Иконников, не проворонит. Самая ранняя по сроку закладная – у него. Стало быть, с ним с первым и расчет.

Как-никак соседнее владение, можно сад свой расширить, да и домик, коли починить да покрасить, славный – вон, даже Волгу видать из окошка. Коли сына женить – можно будет этот домик в приданое выделить, для начала – под боком родительским парень будет.

Василью-то самому теперь не выкрутиться, за долги пойдет либо на казенные харчи, либо в работы сошлют, куда-нибудь на соляные варницы горе мыкать, либо вовсе в рекруты… На варнице будет по двадцать целковых в год отрабатывать, пока не сгинет.

В Балахне, на соли, мало кто больше двух-трех лет выдерживает… Значит, Марьюшка-то – заново вдова… Ее с детишками покамест можно и в доме оставить, вырастут бесенята, еще благодетелем почитать будут, работники готовы даровые.

Бабонька-то, если приодеть, гм… ишь, раскраснелась, будто яблочко спелое. И стройна, и черноока, а улыбнется – что рублем подарит.

Эти дремотные мысли настроили Иконникова на благодушный лад, и он ободряюще похлопал по плечу вошедшего Василия Баранщикова. И хотя наступил уже вечер, хотя Марьюшка из сил выбилась, чтобы сварить мужу и гостям настоящий обед, труды ее пропали даром: кредиторы, опасаясь вновь упустить должника, потребовали от магистрата его немедленного ареста и сами повели Василия на съезжую, к великому ужасу и неописуемому стыду Марьи Баранщиковой.