Повесть о страннике российском   ::   Штильмарк Роберт

"Нещастные приключения" и эпилог к ним



Матрос забыл чужбины берег дальний,

vТяжелый труд и странствий бег печальный.



А. Мицкевич



Тысячеверстье снегов и талых вод, дорог и тропинок, чужих углов и невеселых дорожных раздумий – снова позади. В конце апреля Василий увидел перед собою в предвечернем тумане длинные ряды осветительных плошек и фонарей знакомого проспекта.

Обогнув здание Адмиралтейства, узнал Василий на площади перед Сенатом смутные очертания гранитной скалы-волны. Только высился над скалою бронзовый всадник, осадивший стремительного своего коня на самом гребне утеса. Василий снял шапку и поклонился всаднику.

Не задерживаясь на людных улицах, перешел он по мосту Неву-реку и добрался до Охты. Сторож знакомой верфи компании российской Бороздина и Головцына пояснил пришельцу, что на верфи спущено новое судно и "шкипором" пойдет на нем старый моряк российский Иван Афанасьев сын Захаров.

– Неужто Захарыч? – с радостью воскликнул Баранщиков. – Боцманом на судах компании лет, поди, тридцать ходил?

– Он самый, – подтвердил сторож. – Да вот и он как раз в контору жалует с корабля!

Так бывший матрос Василий Баранщиков встретился со своим старым боцманом, и эта встреча избавила Василия от поисков жилья и стола: Захарыч приютил нижегородца в своем домике, в Матросской слободе. Это была первая удача питерской экспедиции Василия.