Повести, очерки, публицистика (Том 3)   ::   Бажов Павел

Чуть что,- сейчас забирают.

- Кого забирают?

- Да кто их знает. На той неделе вон у меня Сулова Иван Максимыча увели. Бумажку из волости потерял. Ну, и взяли. Мужик-то известный. За двадцать верст живет, мельницу содержит. Три дня просидел. Председатель приезжал из волости. Тогда уж выпустили. Мне за лошадьми ходить - дело несвышное, да и годы не те. А сноха-то у меня не туда смотрит. Все ей гулипогули. Даром, что муж тоже сидит...

Старуха переходит на шопот:

- Сына у меня, Александра, тоже взяли. Сидит теперь. Не пущают к ему. Он, говорят, контрразведка. Нельзя.

Шопот прерывается всхлипываниями.

- Второй уж месяц. А какой он контрразведка, коли чуть жив. Пришел из ерманской, газами его отравили. Кашляет, что твое же дело. Постоянно. И харчок с кровью. Прямо сказать,- не жилец, а его в тюрьму...

- Строго, однако, у вас.

- Просто беда. Замаяли чисто. Вот вечером придут - сам увидишь.

Спохватилась, не сказала ли лишку.

- У вас бумаги-то есть?

- Это уж не беспокойся, бабушка. С линии приехал. Без бумаги там не проедешь.

Сильно хлопнула входная дверь. Старуха поспешно вышла.

Началась перебранка. Хриплый женский голос выкрикивал на слова старухи:

- Ежели он сидит, так мне всю жизнь плакать?

- Много их, большевиков-то, слез нехватит.

- Кого стыдиться? Не украла - своим торгую. Людям глянется.

Совсем, видно, оголтелая баба.

В ПОЛЧАСА

Против постоялого - большой каменный дом.