Повести, очерки, публицистика (Том 3)   ::   Бажов Павел

Но нигде не видно сплошной леснойстены, как на севере России или на Урале.

Деревья разных пород, корявые, подсадистые, стоят далеко друг от друга. Все кажется, что это только начало леса. Но едешь сотни верст - картина не меняется. Со всех сторон видишь на равнинной местности разнопородное редколесье. Дальше к северу только чаще встречаются пихта и кедровник, но везде в смеси с березой, осиной и кустарниками.

Открытых больших полян тоже не видно.

- Где же у вас пашни?

- По гривкам пашем. Где посуше. Вон тут надысь пахоть была, - указывает ямщик на группу редких деревьев.

- Заброшена?

- Как знать? Может, кто и вспашет. У нас и так бывает: один бросит, другой подберет. Не поделена земля-то.

- Вовсе и хозяев нет?

- Зачем нет? Иной много лет пользует, чистит. Ну, а бросит - хоть кто бери. Просто у нас. Не в Россее. Завидного только нету. Скребешь на ем чортовом болоте, - а соберешь... всего ничего. Жизнь тоже!

- А что сеете?

- Пшеничку норовим развести, да вымерзает. Овсы и льны - эти ничего. Родятся. Ну, рожь годом бывает.

Деревни пошли совсем не такие, как в степи. Глину и плетень сменили толстые сосновые брусья и жерди. Соломенных крыш не стало. Пошел гонт, стружка, двойной тес. Дров не жалеют. В избах, несмотря на одинарные рамы, жарко.

С освещением зато стало хуже. Скипидара в лампах нет и в помине, сальников тоже нет. Везде чадит и полыхает лучина.

Крестьянские разговоры переходят в речи охотников и лесопромышленников.