Повести, очерки, публицистика (Том 3)   ::   Бажов Павел

Узнав, что при захвате Перми недавно мобилизованныекрестьяне сдавались белым, Андрей рычит:

- Выдерут сучих сынов шомполами, - будут знать, яка сибирска воля. На заду узор напишуть, щоб не забыли.

- Як наши ж дурни. Мериканы... воны устроють! Вот и устроють - без штанов ходить. Дурни! Разве ж можно нам без Расеи. Там усе.

- И правда уся там, - энергично заканчивает Андрей.

Разговор переходит в военное совещание. На вопрос об оружии Андрей отвечает, что у него есть старый запрятанный в урмане бердан и винчестер, который удалось утащить из Омска при демобилизации.

- Патронов только две обоймы, - вздыхает он.

- Так ты ж ими десять казаков снимешь. У Омельки тоже есть трехлинейка и к ней десятка полтора патронов.

Называют еще многих крестьян, у которых припрятано оружие. Спорят, но сходятся на одном: не на всех можно полагаться.

- Не дойшло у их досыть, - кратко поясняет Андрей. Из более надежных перечисляют с десяток. Как раз из тех, которые стоят в кирибаевском списке над жирной чертой.

- Костьке завтра скажу, как за кедрачом поедем, - говорит Омелько.

Андрей берется ввести Мотьку-столяра, с которым пилит плахи, и передать бобылю Панаске.

- Ты не знаешь, где Панаска? - живо интересуется Омелько.

- То у Остяцком живеть, - улыбается Андрей.

- Ой, сучий пес! Его ждуть с вурмана, а он у соседях. Дорогой человек у нашем деле!

На охотника Панаску поп донес как на большевика, давно уже пришел приказ об его аресте, но Панаска вовремя скрылся.