Повести, очерки, публицистика (Том 3)   ::   Бажов Павел

Предложение Бурого оказалось последней каплей, переполнившей чашу, и Антонина перестала стесняться. Бурый избил бы ее, если бы не было правды в ее словах. В мыслях он давно уже ставил Фаину на место своей постылой жены. Обратился к сидевшей тут же старухе матери.

- Хоть бы ты, мамонька, образумила дуру. Кричит ни-весть что, а вверху посторонние люди. Да замолчи ты, куча! - уж сам крикнул он на жену.

Старуха, мать Бурого, казалась равнодушной. Перебирая спицы вязания, она откликнулась на какие-то свои старушечьи думы.

- Я же тебе, Тонюшка, говорила, а ты все спорила! Печь видеть, беспременно к печали.- И, немного оживившись, стала рассказывать: - Сажу будто я хлебы, а печка долгая-предолгая... конца ей нету...

Бурый махнул рукой и вышел.

Крик внизу был слышен приезжим, и Преснецов спросил у Фаины:

- Наследство делят?

- Кто их знает, - ответила Фаина. - Из-за нарядов, поди...

- Из-за нарядов? - с недоумением спросил Преснецов.

- Да, видишь, хозяйка у нас любит барыней рядиться, а самому это не по нраву. Он совсем у нас по-другому ходит.

- А-а, - понимающе протянул Преснецов. - Из барского роду, видно?

- Пароходы у отца-то были. В Сумерятах затон...

- Архипа Фадеича дочь? - как будто испугавшись, спросил Преснецов.

- Знавали, видно?

- Да так... работал у них немножко, - небрежно ответил Преснецов, а Фаине опять показалось, что он чем-то встревожен и потерял прежнюю свою уверенность.