Повести, очерки, публицистика (Том 3)   ::   Бажов Павел

И печь-то долгая-предолгая... Конца-краю ей не видно...

Люк сверху открылся, торопливо стал спускаться Бурый. Плотно закрыв за собой западню, зашипел на жену:

- Говорил тебе, - гости особые, а она расселась, сны с мамонькой распутывает! Пока уха варится, закусочку бы подала. Да получше, смотри! Из запертого шкапчика на погребице возьми две коробки. Грибочков тоже, огурчиков. Чтоб, значит, по-хорошему. Да переваливайся поживее, а то люди томятся.

- Ох ты, господи! - вздохнула Антонина и стала "переваливаться" сначала за ключом от шкапчика, потом вышла на погребицу.

- Ну, скоро у вас? - спросил Бурый у Фаины.

- Не задержим, не беспокойся, - ответила та и в свою очередь спросила: - Который высокий-то... в кожаной фуражке... Его как зовут?

- Не знаю, - небрежно ответил Бурый, потом добавил: - Все слышу: товарищ Преснецов да товарищ Преснецов... По-другому не зовут... Партийный, надо полагать... А тебе что? Зачем понадобилось? . ....

- Думала, - знакомый какой, - раз Антонина Архиповна с ним разговаривала...

- Разговаривала? Где? - явно встревожился Бурый.

- Петюнька сказывал... Из окошка будто...

Дальше Бурый не мог слушать. Он выбежал из кухни, сильно хлопнув дверью.

- Будет теперь разговор, - сказала Фаина матери, на что та с укором отозвалась:

- И чего ты, Фая, встреваешь в это дело... Пусть их живут, как им надо.

- Нельзя, мамонька, не встревать... Вижу, что тут какой-то обман советской власти подстраивают...