Повести, очерки, публицистика (Том 3)   ::   Бажов Павел

Потребовалось даже выставить в коридор вестового (по очереди, конечно), чтоб не "нарваться".

Вскоре эта книжечка у меня исчезла из запертой парты. Это был единственный случай за шесть лет семинарской учебы бесследного исчезновения книжки. Бывали случаи другого порядка: книга "приходила на место сама", либо оказывалась на инспекторском и даже ректорском столе, после чего следовало "воздаяние коемуждо по заслугам его", - в виде карцера, понижения балла по поведению и прочее. Чеховская книжка оказалась исключением, - она исчезла без последствий, но и без возврата.

Удивительно, что и сам я, и мои товарищи на ближайших зимних каникулах "пересказывали своими словами" чеховские вещи: "Канитель", "Винт", "Хирургия", "Дочь Альбиона", "Налим" и другие, и это вызывало бурный смех. Теперь, слушая лучших мастеров дикции, никак не могу понять, в чем же там была сила, почему слушательская реакция была заметнее.

С той поры прошло - увы - пятьдесят лет! Не один раз перечитывал произведения А. П. Чехова и все-таки последующий Чехов никогда не заслонял в моем сознании Чехова начального периода, когда критики и литературоведы склонны были называть его только "смешным писателем". Больше того: многие произведения этого периода мне дают больше, чем вещи последующего периода. "Злоумышленник", например, мне кажется, более правдивым, чем "Мужики", которым я во многом не верю. Или взять хоть "Ведьму". Ведь это жуткая трагедия молодой красивой женщины, вынужденной жить на погосте с постылым рыжим дьячком.