Похитители   ::   Фолкнер Уильям

Даже не подкупом, не взяткой. Он и один мог угнать машину и, несомненно, угнал бы, окажись я неподкупным, даже сознавая, что настанет день – и ему придется все-таки ее вернуть пли вернуться самому, собственной персоной, и понести наказание, правда, куда менее страшное, чем если бы его настигла (вернее – когда настигнет) карающая рука деда. Потому что не вернуться он не мог. Куда еще было деться ему, не имевшему никакого другого пристанища, и для кого слова, имена «Джефферсон, Маккаслин, де Спейн, Компсон» значили не только дом, но и отца и мать? Но какие-то жалкие обрывки здравомыслия, какой-то зачаточный проблеск примитивного, так сказать, невинного благоразумия и расчета подсказали ему сперва попытать меня, заполучить как бы в качестве заложника. И ему даже не требовалось сперва меня проверять, испытывать. Когда взрослые говорят о невинности ребенка, они сами не понимают, что разумеют под этим. Если потребовать у них объяснения, они сделают уступку и скажут «ну, тогда неведенье». Но и это неверно. Нет такого преступления, которое давным-давно не пришло бы в голову мальчику одиннадцати лет. Невинность его состоит единственно в том, что он еще, пожалуй, недостаточно созрел, и поэтому ему не нужны плоды преступления, а это уже вопрос не столько невинности, сколько меры корысти; неведенье же его в том, что он не знает, как совершить преступление, а это вопрос не столько неведенья, сколько меры опыта.

Но Бун этого не знал. Он знал одно – меня нужно соблазнить.