Похождения одного матроса   ::   Станюкович Константин Михайлович

Вильк не спеша ел ветчину с хлебом, запивая горячим кофе, и после долгой паузы спросил:

— Деревья умеете рубить, Чайк?

— Доводилось! — скромно ответил Чайкин.

Ему очень хотелось узнать, кто такой этот старик, умеющий играть на фортепиано, и зачем он служит на ферме, но не решался спросить. Он уже знал, что в Америке, при всей бесцеремонности обращения, не обнаруживают особенного любопытства и не допрашивают о прошлом, особенно на Западе, где часто бывают люди, имеющие основание скрывать свое прошлое, быть может скверное.

И Чайкину почему-то казалось, что у старика было в прошлом что-то тяжелое; оттого он всегда молчалив и мрачен, как говорили про него товарищи.

— Ведь вы русский, Чайк? — снова спросил старик.

— Русский, Вильк.

— Вот не ожидал!

— Почему, позвольте спросить? — задетый за живое, спросил Чайкин и весь вспыхнул.

— Читал про русских, да и встречал русских… Да вы не сердитесь, Чайк… Я не хотел вас обидеть… Я, верно, встречал не таких, как вы… И наконец нельзя судить о всей нации по нескольким лицам…

— То-то, нельзя, я думаю.

— А вам все нации нравятся, Чайк?

— Все, Вильк.

— Но одни больше, другие — меньше?

— Разницы не замечал, Вильк, пока. Во всяком народе есть хорошие люди… добрые люди… У крещеных, так и у некрещеных… Только правды еще нет… Оттого и обижают друг друга… Выходит так, что у одного много всего, а у бедных — ничего…

— Это, по-вашему, нехорошо? — спросил старик и с видимым любопытством смотрел на Чайкина.