Пожить в тени баобабов   ::   Прашкевич Геннадий Мартович

Сразу было понятно, что играют не те лабухи, что каждодневно таскают жмуров. Профессионалы. У этих даже лица другие, прямо профессора из консерватории. А может, и правда профессора. Играли они от души, на разрыв сердца. Сереге бы понравилось. Серега уважал профессионалов. Сам был профессионал. Правда, жить хотел долго.

Гроб втолкнули в катафалк. Бригадир уважительно провел по лицу ладонью, поморгал удивленно:

– Ну, ты…

И покачал головой:

– В детстве, небось, на убой кормили.

Валентин не ответил.

Кормили как всех. Нашел о чем говорить. Картошка да хлеб, правда, молока вволю. А за то, что выросли крепкими, тетке спасибо. Это она вырастила и Серегу, и Валентина – безотцовщина. Собственно, участок Валентина в Лодыгино и принадлежал раньше тетке. Хороший участок. Не одного, а всех пятерых может прокормить.

Плач трубы…

Дальний, нездешний…

Хорошие лабухи. Им бы самим преподавать в консерватории. Может, и преподают. От такой музыки жмур расплачется.

И орган…

Как орган?

Откуда орган в крематории?

Валентин обернулся.

Понятно, не орган, а магнитофонная запись.

Как в кино.

Концерт в крематории.

Крематорий…

Слово-то какое-то не человеческое, глиняное.

Магнитофонная запись.

Конечно, запись.

Кто бы догадался поставить в крематории орган?

Впрочем, Серегины кореша, судя по его рассказам, и это могли.

«Пульс». Совместное предприятие «Пульс». Хрен знает, чем занимается этот «Пульс».