Предания нашей улицы   ::   Махфуз Нагиб

Повернувшись к Адхаму, Идрис продолжал как безумный:

– А ты, жалкий, как сможешь ты жить самостоятельно, если тебе не на кого опереться и неоткуда ждать помощи? Чем поможет тебе в этой пустыне умение читать и считать? Ха-ха-ха!

Умейма все не переставала плакать, и это разозлило Адхама. Он сказал холодно:

– Уймись. Утирая глаза, она отозвалась:

– Не могу. Ведь я во всем виновата.

– Я виноват не меньше. Если бы я не проявил слабодушии, то не случилось бы того, что случилось.

– Нет, нет, это мой, и только мой, грех.

– Ты обвиняешь себя, чтобы избежать моих упреков, – сердито проворчал Адхам.

Умейма сконфуженно умолкла и низко склонила голову. По вскоре опять заговорила:

– Не думала я, что он так жесток.

– Я-то хорошо знал его, и поэтому мне нет оправданий. Поколебавшись немного, Умейма спросила:

– Как же я буду тут жить, беременная?

– Да, непросто после Большого дома жить на пустыре. Но слезами горю не поможешь, придется нам построить хижину.

– Где? Он огляделся вокруг, задержался немного взглядом на хижине Идриса.

– Не стоит слишком удаляться от Большого дома, хотя это и вынуждает нас оставаться рядом с Идрисом. Одни на этом пустыре мы погибнем.

Подумав, Умейма согласилась с мужем:

– Да, и лучше, чтобы отец нас видел, быть может, его тронет наше бедственное положение.

Адхам вздохнул:

– Тоска меня гложет. Если бы не ты, я подумал бы, что все это происходит в кошмарном сне.