Предания нашей улицы   ::   Махфуз Нагиб

Сегодня я дождалась, когдаотец оделся и ушел, схватила малайю, а мать, как всегда, встала на пороге и не хотела меня пускать. Но я все же вырвалась.

Держа ее руку в своих, Кадри спросил:

– Она не догадывается, куда ты ходишь?

– Не думаю. Да и не важно, она все равно не осмелится сказать отцу.

– А что ты будешь делать, если он узнает?

Хинд засмеялась, но в смехе слышалась растерянность:

– Я его не боюсь, хотя он и суров. Я даже люблю его. И он, несмотря на свой грубый нрав, искренне любит меня. Я даже уверена, что ничего дороже меня для него на свете нет. Может быть, именно поэтому мне так трудно.

Кадри уселся на песок и усадил рядом с собою Хинд. Поцеловал ее в щеку и сказал:

– У моего отца характер легче, чем у твоего. Однако он выходит из себя при всяком упоминании о брате. Он не признает за ним ни одного хорошего качества.

Слова Кадри напомнили девушке о том, как ее отец отзывается о брате, и, смеясь, она сказала:

– Твой отец ругает моего за грубость, а мой твоего – за доброту. Но главное, они ни в чем не согласны друг с другом.

Кадри вскинул голову, проговорил с вызовом:

– Но мы сделаем так, как нам хочется.

Глядя на юношу с любовью и нежностью, Хинд отозвалась:

– Мой отец всегда поступает так, как ему хочется.

– Я многое могу. Скажи, чего желает для тебя твой пьяница отец?

Хинд невольно рассмеялась и сказала протестующе, но в то же время ласково:

– Говори о моем отце уважительно.