Умельцы   ::   Константинов Андрей

Вот, думаю, счастливый человек — в баню пойдет, а тут сиди в четырех стенах… Эх, если б я знал, какое у меня веселое дежурство получится!

Владимир Петрович извинился, встал и принес из кухни пепельницу и пачку «Примы».

— Раньше я в коридор выходил курить, чтобы не травить жену с дочкой, а теперь там от «лиц кавказской национальности» не протолкнуться. Героином торгуют почти в открытую… И противно, и сделать ничего нельзя. За жену с дочкой страшно.

Черный закурил нервно и продолжил:

— Ну так вот: я сменил Лешу. Примерно в одиннадцать часов вдруг пришел Тищенко. Он такой, знаете ли, очень неприятный человек был: грубый, приблатненный… Нехорошо так про покойника-то, но из песни слова не выкинешь. Он пришел и сразу прошел к себе.

— Он не показался вам взволнованным или странным? — спросил Петрухин.

— Да нет. Как всегда… И видел-то я его несколько секунд. Я сказал: добрый день. Он что-то буркнул и прошел к себе. А спустя пару минут появился Игорь Васильевич и некий мужчина с ним. Молодой, лет тридцати… в длинном черном плаще и вязаной шапочке, в серо-красных кроссовках.

— Вы хорошо его запомнили?

— Да уж… запомнил на всю жизнь.

— Сможете узнать?

— Наверняка. У меня память на лица крепкая. Я на крейсерах служил, а там экипажи огромные. Как матросиков различать? Все в форме, все одинаковые — только в лицо… Запомнил я этого убивца. Да и вообще трудно его не запомнить.

— Почему? — быстро спросил Петрухин.