JК
Преступление и наказание перед лицом советского правосудия :: Сент-Экзюпери Антуан
Страница: 1 из 8---------------------------------------------
Сент-Экзюпери Антуан
Преступление и наказание перед лицом советского правосудия
Антуан де Сент-Экзюпери
Преступление и наказание перед лицом советского правосудия
Перевод: С французского Д. Кузьмина
Первое, что сказал судья, едва началась наша беседа в его кабинете, показалось мне и самой главной его мыслью:
"Не в том дело, чтобы наказывать, а в том, чтобы исправлять".
Говорил он так тихо, что я наклонился, чтобы расслышать, между тем его руки осторожно разминали невидимую глину. Глядя далеко поверх меня, он повторил:
"Надо исправлять".
Вот, подумал я, человек, не знающий гнева. Он не удостаивает себе подобных признанием того, что они действительно существуют. Люди для этого судьи хороший материал для лепки, и как не чувствует он гнева, так не чувствует и нежности. Можно прозревать в глине свое будущее творение и любить его большой любовью, но нежность рождается только из уважения к личности. Нежность свивает гнездо из мелочей - забавных черточек лица, пустяшных причуд. Теряя друга, оплакиваешь, быть может, это его несовершенство.
Этот судья не позволяет себе судить. Он как врач, которого ничто не поражает. Он лечит, если может, а если не может, то, служа всему обществу, расстреливает. Приговоренный заикается, на его губах страдальческая гримаса; у него ревматизм, и от этого он так смиренно близок нам, - но все это не вызовет милосердия судьи.
Сент-Экзюпери Антуан
Преступление и наказание перед лицом советского правосудия
Антуан де Сент-Экзюпери
Преступление и наказание перед лицом советского правосудия
Перевод: С французского Д. Кузьмина
Первое, что сказал судья, едва началась наша беседа в его кабинете, показалось мне и самой главной его мыслью:
"Не в том дело, чтобы наказывать, а в том, чтобы исправлять".
Говорил он так тихо, что я наклонился, чтобы расслышать, между тем его руки осторожно разминали невидимую глину. Глядя далеко поверх меня, он повторил:
"Надо исправлять".
Вот, подумал я, человек, не знающий гнева. Он не удостаивает себе подобных признанием того, что они действительно существуют. Люди для этого судьи хороший материал для лепки, и как не чувствует он гнева, так не чувствует и нежности. Можно прозревать в глине свое будущее творение и любить его большой любовью, но нежность рождается только из уважения к личности. Нежность свивает гнездо из мелочей - забавных черточек лица, пустяшных причуд. Теряя друга, оплакиваешь, быть может, это его несовершенство.
Этот судья не позволяет себе судить. Он как врач, которого ничто не поражает. Он лечит, если может, а если не может, то, служа всему обществу, расстреливает. Приговоренный заикается, на его губах страдальческая гримаса; у него ревматизм, и от этого он так смиренно близок нам, - но все это не вызовет милосердия судьи.