JК
При исполнении служебных обязанностей :: Семенов Юлиан Семенович
Страница: 61 из 172Это уж точно…»
Никто, кроме Аветисяна, ничего не заметил, потому что и Пьянкову, и Броку, и Богачеву не было еще тридцати. И хотя дяде Феде было за семьдесят, он не знал, в какой стороне груди бьется сердце, потому что всю свою жизнь он занимался только одним: ловил рыбу.
4
— Кто хочет пойти в баню? — спросил Аветисян.
— А где? — удивился Пьянков. — День-то сегодня не банный.
— Ориентировка на местности, милый…
— Где баню сориентировал?
— В подвале электростанции. Вполне приличное помещение.
— Крыс нет?
— Есть, но они сытые и на такого тощего, как ты, не польстятся.
— Тогда я за баню, — сказал Брок и стал доставать из портфеля чистое белье и мыло.
В подвале электростанции было темно и холодно. Летчики шли друг за другом, натыкаясь на какие-то трубы, куски металла и ободья от бочек. Они сдержанно чертыхались. Аветисян пробирался первым и все время приговаривал:
— Ничего, ничего, скоро мы выйдем на цель.
«На цель» они вышли не скоро: Аветисян забыл короткий путь, фонарика они с собой не взяли, светить могли только спичками и поэтому чем дольше шли, тем яростней чертыхались.
— Сейчас, сейчас, — успокаивал Аветисян, — последний отрезок остался.
Когда они пришли в помещение, которое так расхваливал Аветисян, Струмилин присвистнул и сказал:
— Нет, дорогие мои, я в этом спектакле не участвую.
Помещение было темное и грязное.
Никто, кроме Аветисяна, ничего не заметил, потому что и Пьянкову, и Броку, и Богачеву не было еще тридцати. И хотя дяде Феде было за семьдесят, он не знал, в какой стороне груди бьется сердце, потому что всю свою жизнь он занимался только одним: ловил рыбу.
4
— Кто хочет пойти в баню? — спросил Аветисян.
— А где? — удивился Пьянков. — День-то сегодня не банный.
— Ориентировка на местности, милый…
— Где баню сориентировал?
— В подвале электростанции. Вполне приличное помещение.
— Крыс нет?
— Есть, но они сытые и на такого тощего, как ты, не польстятся.
— Тогда я за баню, — сказал Брок и стал доставать из портфеля чистое белье и мыло.
В подвале электростанции было темно и холодно. Летчики шли друг за другом, натыкаясь на какие-то трубы, куски металла и ободья от бочек. Они сдержанно чертыхались. Аветисян пробирался первым и все время приговаривал:
— Ничего, ничего, скоро мы выйдем на цель.
«На цель» они вышли не скоро: Аветисян забыл короткий путь, фонарика они с собой не взяли, светить могли только спичками и поэтому чем дольше шли, тем яростней чертыхались.
— Сейчас, сейчас, — успокаивал Аветисян, — последний отрезок остался.
Когда они пришли в помещение, которое так расхваливал Аветисян, Струмилин присвистнул и сказал:
— Нет, дорогие мои, я в этом спектакле не участвую.
Помещение было темное и грязное.