JК
Привал :: Кунин Владимир Владимирович
Страница: 3 из 313Дивизия Сергеева подошла?
– Так точно! Уже минут сорок работают вместе.
Поплавский спохватился и крикнул в трубку:
– Голембовский! Оставайся на связи!.. – и снова закрыл трубку телефона ладонью, напоминающей по величине малую саперную лопату.
– Отлично, – тихо сказал Рокоссовский. – Дай команду перекрыть все подходы к городу – лишить немцев возможности получить подкрепление. Тогда будет меньше крови... Город взять. Продолжай...
Он снова склонился над кружкой, вдыхая горячий чайный пар. Поплавский с удвоенной силой закричал в трубку полевого телефона:
– Голембовский! Януш!.. Ты меня слышишь, Януш? Ты меня слышишь, я тебя спрашиваю?!
Тридцатого марта 1945 года земля дрожала от танкового грохота, взрывов и топота тысяч солдатских сапог...
Холодный серый весенний воздух был разорван десятками «Илов». Они шли бреющим, на малых высотах, и чудовищный рев их двигателей, многократно отраженный от близкой земли, вбирал в себя почти все остальные звуки.
Дымным пламенем горели обозные повозки, плавилась броня самоходных орудий, в смертельном вальсе крутился на одном месте полыхающий танк с разорванной гусеницей.
Бежали и падали, бежали и падали солдаты в польской и советской форме. В беззвучном крике искажались мокрые, яростные лица. Захлебывались кровью, хрипом, слезами, застывали – изломанные, обмякшие, мертвые...
– Так точно! Уже минут сорок работают вместе.
Поплавский спохватился и крикнул в трубку:
– Голембовский! Оставайся на связи!.. – и снова закрыл трубку телефона ладонью, напоминающей по величине малую саперную лопату.
– Отлично, – тихо сказал Рокоссовский. – Дай команду перекрыть все подходы к городу – лишить немцев возможности получить подкрепление. Тогда будет меньше крови... Город взять. Продолжай...
Он снова склонился над кружкой, вдыхая горячий чайный пар. Поплавский с удвоенной силой закричал в трубку полевого телефона:
– Голембовский! Януш!.. Ты меня слышишь, Януш? Ты меня слышишь, я тебя спрашиваю?!
Тридцатого марта 1945 года земля дрожала от танкового грохота, взрывов и топота тысяч солдатских сапог...
Холодный серый весенний воздух был разорван десятками «Илов». Они шли бреющим, на малых высотах, и чудовищный рев их двигателей, многократно отраженный от близкой земли, вбирал в себя почти все остальные звуки.
Дымным пламенем горели обозные повозки, плавилась броня самоходных орудий, в смертельном вальсе крутился на одном месте полыхающий танк с разорванной гусеницей.
Бежали и падали, бежали и падали солдаты в польской и советской форме. В беззвучном крике искажались мокрые, яростные лица. Захлебывались кровью, хрипом, слезами, застывали – изломанные, обмякшие, мертвые...