Призрак Александра Вольфа   ::   Газданов Гайто

Вольф, в частности, был чрезвычайно аккуратен и чистоплотен - до сих пор не понимаю, когда он успевал бриться каждый день, - сказал Вознесенский; он умел играть на рояле, мог пить чистый спирт,очень любил женщин и никогда не играл в карты. Он знал по-немецки, это выяснилось однажды, когда Вознесенский и он попали к немецким колонистам и старуха, хозяйка фермы, не говорившая по-русски, собиралась послать свою дочь на подводе в ближайший город, за три километра, чтобы сообщить там штабу советской дивизии, что в деревне находятся два вооруженных партизана. Она сказала все это дочери по-немецки, в присутствии Вознесенского и Вольфа. - Что же было дальше? - Он мне тогда ничего не рассказал, только девчоночку мы не пустили, связали и отнесли на чердак, потом забрали провизию и ушли. По словам Вознесенского, Вольф, уходя, покачал головой и сказал: - Эх, старуха какая! - Что ж ты ее не пристрелил? - спросил Вознесенский позже, когда Вольф объяснил ему, в чем дело. - Будь она проклята, - сказал Вольф, - ей и так жить недолго осталось, ее без нас с тобой Бог приберет. Вольфу очень везло на войне; из самых опасных положений ему удавалось уходить совершенно невредимым. - Он ни разу не был ранен? - спросил я. - Один только раз, - сказал Вознесенский, - но зато так, что я собирался панихиду служить. Это не facon de parler", как говорят французы; доктор объявил, что Саше осталось несколько часов жизни. Но доктор ошибся; Вознесенский объяснял это тем, что он недооценил сопротивляемость Вольфа. Вознесенский прибавил, что Вольф был ранен в совершенно загадочных обстоятельствах, о которых он ничего не хотел сказать, ссылаясь на то, что не помнит, как это произошло.