Пропажа осла   ::   Мамедгулузаде Джалил

Кербалай-Джафар встал и, принеся желтую деревянную ложку, сел на корточки перед котелком, снял с него крышку и, зачерпнув ложкой мясного бульона, хлебнул, причмокнул губами, насупил брови и мрачно сказал:

- Нет, брат, это есть нельзя...

И начал снова жаловаться на жену и ругать ее. Наконец он разостлал на полу скатерку, накрошил хлеба в миску и, засучив правый рукав, опрокинул в миску содержимое котелка. Затем он положил обратно в котелок мясо и, помешав обеими руками накрошенный в бульон хлеб, предложил Худаяр-беку приступить к еде.

-Бисмиллах, Худаяр-бек! Придвинься, ближе. Правда, мясо немного пригорело, но уж такое, видно, твое счастье, ха-ха-ха!

Подсев ближе, Худаяр-бек протянул руку к миске. Съев несколько кусочков, он сказал:

- Клянусь аллахом, дядя Кербалай-Джафар, ты несправедлив. Да кто скажет, что это мясо пригорело? Ей-богу, вовсе не пригорело. Какой бозбаш может быть лучше этого?

Худаяр-бек лгал. Прежде всего он был очень голоден, а голодному и пригоревшее мясо может показаться вкусным. Кроме того, он ел городской бозбаш, а между городским и деревенским бозбашем большая разница. Городской бозбаш, даже с пригоревшим мясом, вкуснее, чем самый лучший деревенский.

Итак, Худаяр-бек и Кербалай-Джафар занялись едой. Постояв немного около них, мальчик ушел. Худаяр-бек сидел, вытянув левую ногу вперед и подняв колено правой ноги, так что. правая ступня его лежала на скатерти. А Кербалай-Джафар сидел на коленях, всем корпусом навалившись на еду и чуть не касаясь носом миски.