Пропажа свидетеля   ::   Можаев Борис Андреевич

Подошел к костру и Дункай; в наступившей тишине неторопливо раскурил сигарету от головешки и сказал:

– Забо-отливый был мужик, это правда. Обо всем заботился: и о людях, и о лесе, и о воде. Да не всем это нравилось. У одних забота на словах, другие же с кулаками лезут доказывать свою заботу. В драку лезут. Таких у нас не жалуют.

– Значит, видишь безобразие – и посапывай себе в кулак? – спросил, недобро смерив Дункая взглядом изжелта-смоляных глаз, Павел Степанович.

– Да я не про то, – покривился Дункай. – За порядок переживай, но и себя не бросай, как затычку, в любую дыру. Прорех у нас много. Всех прорех своим телом не закроешь.

– Рассуждать мы научились, а делаем все – через пень колоду валим, – сказал более для себя Павел Степанович и уставился долгим взглядом в костер.

А пожилой мужичок с лысиной подтянул свои сапоги, вытащил из них травяную прокладку и положил просушить ее поодаль от костра.

– Травки подарил нам, – говорил он ласково. – Раньше про таких говорили – божий человек. Мир праху его!

– Такой трава хайкта называется, – отозвался Кончуга. – Я сам доставал ее.

– Ты лучше расскажи, как стадо кабанов съел? – сказал беловолосый парень, посмеиваясь и подмигивая Кончуге.

Павел Степанович грустно усмехнулся и встряхнулся как бы из забытья.

– Это нам Калганов рассказывал, – пояснил бригадир Конькову. – Зимой, говорит, охотились с Кончугой. Стадо кабанов подняли. Я, говорит, убил трех, а Кончуга шесть штук. Снег лежал глубокий.