Бугор   ::   Рясной Илья

— А эти картины не взяли?

— Странно, весь Запад на месте. Хотя вот это, — он ткнул на голландский городской пейзаж, — немалых денег стоит. Самое ценное оставили.

— Какие полотна прибрали?

— Саврасова, Поленова. Приличное полотно Клевера. Он глубоко вздохнул и полез в шкафчик.

— Э, — отдернул я его. Мало ли, что там у него.

— Да виски там. Виски.

Он действительно вытащил початую бутылку виски. И одним залпом маханул граммов триста…

В тот день проснулся я от того, что Кира тщательно исследовала мой гардероб.

— Отлично, — она покрутилась перед зеркалом, примеривая мою ярко-зеленую ветровку, которую я привез из командировки в Германию. На ней она смотрелась, как парашют, опутавший десантника после приземления.

— Ты чего? — сонно спросил я.

— Как мне?

— Как влитая. И размер твой.

— Размер — не беда, дорогой. Главное — идет или не идет. Главное, ощущение, что вещь создана для тебя. Как и при покупке антиквариата.

— Кстати, эта вещь создана для меня, — заметил я, приподнимаясь на диване.

— Тебе не идет. А мне идет. Подари.

— Ох…

— Ну, не жадничай, — она сбросила ветровку, осталась без ничего, нырнула ко мне под одеяло и задышала жарко в мое ухо.

— Бери, — поморщился я.

— И ту штуку, — она кивнула на мою фетровую шляпу.

— А ту штуку оставь.

У Киры второе хобби после того, как объедать мой холодильник, — это забирать мои вещи.